Шпаргалка: Былины о Добрыне Никитиче. «От древнерусского эпоса к современной мультипликации» (на примере сравнительной характеристики былины «Добрыня и Змей» и мультфильма «Добрыня Никитич и Змей Горыныч») Анализ добрыня и змей

Добрыня Никитич - храбрый богатырь в русских былинах. Добрыня Никитич - главный герой многих русских былин. Храбрый богатырь служил при войсках князя Владимира.

Он имел жену - самую красивую девушку на Руси Настю, которая была дочерью еще одного известного богатыря Микулы Селяновича. Добрыня Никитич часто исполнял поручения князя, за которые не осмеливались браться другие члены княжеского полка.

Князь Владимир ценил Добрыню Никитича за то, что он никогда не боялся сложностей и вместе со своими друзьями смело проходил те испытания, которые устрашали других. Согласно приданию, богатырь Добрыня Никитич погиб в бою под рекой Калкой, и был похоронен с большими почестями на кургане, который в наши дни имеет название Добрынин курган.

Былины о Добрыне Никите

В древней русской литературе насчитывается около 50 сюжетов, в которых фигурирует Добрыня Никитич. Этот богатырь упоминался также в былинах о других богатырях, в частности, об Илье Муромце и Алеше Поповиче.

О Добрыне Никитиче до наших дней сохранилось восемь русских былин:

• 1. «Поединок Ильи Муромца и Добрыни Никитича»
• 2. «Добрыня и Змей»
• 3. «Добрыня и Настя»
• 4. «Добрыня и Маринка»
• 5. «Добрыня и Василий Каземирович»
• 6. «Добрыня и Алеша Попович»
• 7. «Поединок Добрыни Никита с Дунаем Ивановичем»
• 8. «Как Дунай Иванович и Добрыня Никитич искали невесту для князя Владимира».

Наиболее известная былина о Добрыне Никитиче - «Добрыня и Змей», в ней повествуется о мужественном сражении Добрыни со злым чудовищем змеем, который жил в Новгороде.

Характер и прототипы Добрыни Никитича

Образ Добрыни Никитича в русских былинах изображен очень ярко. Этот богатырь в отличие от других героев своего времени, обладает не только дюжинной физической силой, но и острым умом. Князь Владимир отправлял Никиту Добрыню не только воевать с врагами, но и решать дипломатические вопросы с соседними государствами.

Никита Добрыня был образован и учтив, что помогало ему без кровопролитий защитить интересы своего князя и всей державы. В основе былин о Добрыне Никитиче лежат исторические упоминания о родственнике князя Владимира, мужественном герое - воеводе.

В летописях упоминается о том, что воевода Добрыня смог укротить Новгородского змея, который мучил всех местных жителей. Также достоверно известно, что воевода Добрыня смог найти для князя Владимира красавицу- жену Рогнеду, что стало основой былины русского цикла «Как Дунай Иванович и Добрыня Никитич искали невесту для князя Владимира».

Сохранились также исторические факты, что возлюбленная Добрыни, Марина, славилась по русской земле как сильная чародейка. В былине Добрыня Никитич Марина, мы видим девушку - чародейку, которая знает все премудрости древней магии.

Министерство образования Украины

Таврический Национальный Университет имени

В.И. Вернадского

Кафедра русского языка

Художественные особенности героической былины "Добрыня и Змей"

Контрольная работа по русскому фольклору

студентки 1 курса заочного отделения

Сырых Юлии Александровны

Симферополь, 2002 год.

В начале 19-го века русские собиратели фольклора обратили внимание на жанр, непохожий на другие. В нем были активно действующие герои: Илья Муромец, Алеша Попович, Добрыня Никитич, Дюк Степанович, Гордей Блудович, Иван Годинович, Садко. Былины были собраны преимущественно на севере и в центре России. На Украине подобный жанр назывался думой.

Собрав и записав тексты нового жанра, ученые П.В. Киреевский, П.Н. Рыбников, А.Ф. Гильфердинг изучили их с точки зрения происхождения, тематического состава, художественного содержания. Так в фольклористику вначале вошли тексты, а потом и понятие "былины" (в народе - "старины", т.е. песни о старине). Само слово "былина" введено в науку Н.П. Сахаровым в первой половине 19-го века. Он взял его из "Слова о полку Игореве".

Былины - особый вид древних народных эпических песен. Особенность эта заключается в том, что былина, как правило, повествует об исторических событиях, о том, что имело место в жизни. Однако часто былины включают в себя элементы фантастической сказки.

На данный момент имеется своеобразное описание этого жанра с точки зрения его временно-пространственного происхождения, тематических особенностей и прочего.

Время и место происхождения былин определялось по историческим событиям, в них изображенным, и поэтическим особенностям. Поэтому одни былины датировались 13-15 вв. - периодом перехода от Киевского государства к Московскому. Другие относятся ко времени зарождения Киевского государства, то есть, к 9-му веку; а содержащие элементы мифологического мировоззрения (превращение, например, Волхва Всеславьевича в рыбу, волка) считаются еще более древними. Этап завершения формирования былин - период создания Московской Руси 15-17 вв. Былин последующих веков просто нет.

1) Героические, в центре которых герой-воин

2) Социально-бытовые и новеллистические, изображающие бытовую сторону жизни государства (былины о Садко, Василии Буслаевиче, Микуле Селяниновиче)

В героических (иначе - богатырских) былинах, одну из которых нам предстоит рассмотреть, отразились те моменты жизни русского народа, когда ему приходилось бороться с иноземными захватчиками, темными силами и отстаивать свою свободу, бороться за свою честь, веру и независимость.

Народный героический эпос глубоко патриотичен по своему характеру. Именно поэтому один из его видов - былины - сохранился и дожил до наших дней. Стоит заметить, что хотя народ осознавал историческую роль к8888888888888888888нязей (например, весьма часто одним из героев является князь Владимир), подлинным героем былин богатырских являлась Русь и защитники русской земли - богатыри.

Буквально с раннего детства нам знакома известная тройка: Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович. Мы узнаем их с первого взгляда на картину Васнецова "Богатыри". Во многих героических былинах они действуют вместе, однако в отдельно взятой нами былине "Добрыня и Змей" противостоит Змею один воин - Добрыня Никитич, прообразом которого многие русские ученые считают дядю великого киевского князя Владимира Святославича.

Каждый из богатырей русских былин имеет особые, присущие только ему черты. Добрыня Никитич - богатырь сильный и смелый. Но искусен он не только в бою: может и одним нырком реку переплыть, и в шашки-шахматы играть, обучен церковному пению, а особенно славится талантливой игрой на гуслях. В былине "Добрыня и Змей" мы видим его немного легкомысленным (не послушался он мудрого совета своей матушки), но в то же время, когда он видит перед собой реальную опасность, не пасует, а находит верный выход из положения.

Мы видим, как резко противопоставляются Добрыня и Змей. Во-первых, место, где каждый обитает. Добрыня живет в доме вместе с матерью, "честной вдовой". И в одиночестве, не считая маленьких змеенышей, которых постоянно топчет Добрыня, в норе глубокой обитает Змей. Во-вторых, жизненные установки обоих, их действия, поступки. Добрыня, когда гуляет на горе сорочинской, раз за разом освобождает "русских полонов" (пленников), Змей же неустанно приносит горе людям, пленяя их близких. В-третьих, это внешность обоих. Портрет Добрыни нам не дан (кстати, это одна из особенностей русского фольклора, дающая право слушателям песни самим догадываться и представлять себе внешность героя), но мы без труда представим себе могучего светловолосого мужчину в расцвете сил. А вот у Змея "двенадцать хоботов". Таким образом, добавляя биологически нерациональные лишние хоботы, народ, создатель былины, показал уродство Змея, отделил его от мира людского. И тогда борьба Добрыни со Змеем представляется нам не просто битвой, а войной мира людей с миром зла.

Тем не менее, ничто человеческое и Змею не чуждо. Иначе зачем бы он, рискуя собственной жизнью, хватал красну девицу "молоду Забаву дочь Потятичну", племянницу князя Владимира, и уносил к себе в нору? Ведь был же заключен с Добрыней договор, по которому Добрыня обязуется "не топтать больше младыих змеенышей, а не выручать полонов да русскиих", а Змей со своей стороны: «не летать да на святую Русь, не носить людей мне да русскиих, не копить мне полонов да русскиих".

Таким образом, перед нами не просто змей в привычном понимании этого слова, а некий нелюдь, умеющий летать, у которого 12 хоботов, приспособленных, судя по тексту для хватания: "В хобота возьму, Добрыня, в нору снесу". Этот Змей может вести открытый наземный бой, однако предпочитает нападать исподтишка и выбирает жертву значительно слабее себя, например, красну девицу.

Кстати, в былинах русского народа женщина не всегда слаба. Очень часто женщина несет в себе ту мудрость, которая так помогает богатырям одолеть врага. В нашей былине такая женщина - мать Добрыни. Еще в самом начале она уговаривала его не ходить на гору сорочинскую и не топтать змеенышей. Далее, по возвращении Добрыни с князева пира, проницательная женщина в ответ на рассказ сына ("А накинул службу да великую А то солнышко Владимир стольно-киевский") говорит: "Мудренее утро будет оно вечера". И, как всегда, оказывается права. И перед битвой, когда она дает Добрыне плеточку шелковую, она выступает в роли Великой Матери воина, которая знает, что бой может окончиться смертью Добрыни. А плеточка - не что иное, как материнский оберег, призванный помочь сыну.

Любовная тема, несмотря на присутствие красной девицы, в былине не раскрывается. Если сравнить английский "happy end" , то ту мы видим, что, освобождая Забаву, Добрыня не влюбляется в нее тут же, а просто доволен, что выполнил возложенную на него задачу: "А ты, молода Забава, дочь Потятична, - для тебя я эдак теперь странствовал - ты поедем-ко ко граду ко Киеву а й ко ласковому князю ко Владимиру". Для объяснения такой нетрадиционной, с точки зрения Голливуда, концовки существует несколько версий. Первая заключается в том, что богатыри русские по законам жанра не имели права связывать себя брачными узами, сродни украинским козакам (см. "Тарас Бульба"), боявшимся "обабиться" и позабыть о мужских радостях боя. А вторая - в классовых различиях. Добрыня - выходец из крестьян, а Забава - племянница самого Владимира, поэтому вполне вероятно, что ее выдадут замуж за боярина, князя.

Как нам известно, до крещения Руси народ поклонялся не одному Богу, а для каждого случая имел разных богов, и каждое божество отвечало за ту или иную часть людского бытия. С переходом всей Руси в христианство, идолы постепенно исчезли, хоть их смутные образы и можно еще разглядеть в "Слове о полку Игореве". И так же, как уходили языческие боги из русского фольклора, пришли "силы небесные". Это были святая троица и святые старцы (вспомним "Исцеление Ильи Муромца"). Мы видим, что по воле Божьей исцеляется Илья Муромец, становясь защитником русской земли, а раз его крестовый брат, Добрыня Никитич, оказался в сложной ситуации, то по логике вещей, в тяжелом, нескончаемом бою кто-то свыше должен ему помочь. Читаем:

Они дрались со Змеею тут трои сутки,

Но не мог Добрыня Змею перебить.

Хочет тут Добрыня от Змеи отстать -

Как с небес Добрыне ему глас гласит:

Молодой Добрыня сын Никитинец!

Дрался со Змеею ты трои сутки,

Подерись со Змеей еще три часа:

Ты побьешь Змею да ю, проклятую!

Вот оно! "Глас гласит" уже отчаявшемуся победить Добрыне, что нужно еще потерпеть, приложить еще сил, и все получится.

В данном изложении можно понять, что поддержка "гласа с небес" была лишь моральной, а победил Добрыня благодаря своей силе и выносливости. Но эту былину пели не только певцы из крестьянства, но и слепцы-нищие, исполнители религиозных песен. Они вносили в былину некоторые свои изменения: богатырь побивает чудовище колпаком земли греческой, то есть головным убором паломников в Византию; другая версия: Добрыня слышит в бою глас с неба и волею высших судеб одолевает Змею. Все же версия о личном мужестве Добрыни, которую мы и рассматриваем, кажется более правдоподобной и более близкой простому человеку, вселяя в него веру не только в богатырей русских, но и в свои силы.

Рассматриваемая нами былина по композиции мало чем отличается от других: она построена по тому же принципу, позволяющему рассказчику наиболее точно обрисовать ситуацию (в зачине), далее развить действие и, в конце концов, закончить свой рассказ так называемым "исходом", то есть итогом: "И повез молоду Забаву дочь Потятичну".

И все же былина оставалась бы лишь скучным репортажем с места событий, если бы ее не украшали различные сравнения, метафоры, эпитеты. Присутствуют обязательные постоянные эпитеты: "добрый конь" - друг богатыря, без которого в бою тяжело, "солнышко Владимир стольно-киевский, дающий "порученьица, службу немалую". В описаниях природы мы встречаем: "гора высокая", "нора глубокая", "река быстрая" и т.д. И появлялись такие эпитеты в текстах не от бедности языка, а вероятно, оттого, что они придавали особую плавность и напевность такому величественному жанру, как героическая былина.

Завершая анализ текста, хотелось бы выразить свое восхищение перед тем, насколько было развито искусство слова на Руси, как тонко с помощью единственного слова, образа народ умел передать все тончайшие оттенки изображаемого, и благодарность тем людям, которые сумели увидеть великое искусство в народном творчестве.

Список использованной литературы:

В.П. Аникин, Русский фольклор, М.,"Высшая школа", 1987г В.И. Чичеров, Героические былины, М., "Детгиз", 1962г

О.Ф. Миллер, Илья Муромец и богатырство Киевское, СПб., 1869

Гротеск. Поэтому мы с полным правом можем говорить о былинах-сказках, былинах-новеллах, былинах-балладах. И все это – эпос. Не раздробленный, не расчлененный на роды и виды поэзии, а разный. Былинные герои живут в многослойном эпическом мире, вместившем в себя и реальные события тысячелетней истории Руси, реальные исторические личности, и еще более древние верования и представления россов, ...

Варяго-русские поселенцы, эпос (разумеется, в изменившемся виде) сумел дожить до XX столетия. Эти выводы нельзя считать окончательными. Но уже на этом этапе былины раскрываются как независимый и ценнейший исторический источник, содержащий множество уникальных данных. Специфика этого источника практически исключает использование его для изучения конкретных фактов-событий истории русов, – никаких...

Алёша. Он насмехается над непорядочным поведением Тугарина, вызывает его на бой и уничтожает позор пресмыкательства русского князя перед захватчиками [см. подроб.: стр. 208-227]. Центральная фигура русского героического эпоса – Илья Муромец. В нём народ сочетал беззаветную любовь к Родине, высшие моральные качества и уважительно выделяющую богатыря зрелость. В былине об Идолище, скорее всего...

Эффектами, а наоборот, оно приятно успокаивает слушателя, чрезвычайно гармонируя со спокойным, мерным изложением события отдаленных времен» (Янчук). Историко-социологический анализ былин Результаты изучения бытования Б. в крестьянстве XIX-XX вв. (отсутствие профессионализма и традиционность передачи) и поэтики Б., донесенных до нас крестьянами-сказителями, сравнительная высота техники и...

• Категория: Подготовка к ГИА

В Киеве жила честная вдова Амелфа Тимофеевна (Офимья (Ефимья) Алексан­дровна - в разных вариантах былины имя матери варьируется). И был у нее любимый сын Добрынюшка.

Как-то раз Добрыня просит у матушки благословения поехать за горы Соро- чинские, к Пучай-реке.

Матушка не дает Добрыне благословения. Добрыня упрямится. Тогда мать благословляет его, но просит не купаться в реке: «Пучай-река сердитая: из-за первой струйки огонь сечет, из-за другой струйки - искры сыплются, из-за третьей - дым столбом валит, валит дым да со пламенем».

Приезжает Добрыня на берег Пучай-реки и видит, что река спокойная, будто лужица дождевая. Забыл Добрыня матушкин наказ, стал он плавать во Пучай- реке.

Вдруг Пучай-река всколыхнулась, налетел крылатый Змей. Закричал зыч­ным голосом: «Захочу - Добрыню огнем сожгу, захочу - Добрыню живьем сожру!» Доплыл Добрыня до берега, схватил он свою греческую шапку и метнул в Змея. Упал Змей на сырую землю и стал Добрыню просить: «Не губи меня, молодой Добрыня, сын Никитьевич! Впредь не буду я летать на святую Русь, не буду брать в полон русских людей, не буду сиротить малых детушек!»

Поверил Добрыня Змею, отпустил его. А Змей полетел на святую Русь, в стольный Киев-град. Гуляла в зеленом саду племянница князя Владимира, молодая Забава Путятишна. Налетел Змей на нее, подхватил и унес за горы Сорочинские.

Вернулся Добрыня в стольный Киев-град, к своей матушке. Встречает его матушка на высоком крыльце и рассказывает сыну: «У князя Владимира слу­чилось несчастье великое: гуляла Князева племянница в зеленом саду, налетел на нее лютый Змей и унес за горы Сорочинские».

Пошел Добрыня к князю Владимиру. Говорит ему Добрыня: «Я поеду за горы Сорочинские, вызову Змея на смертный бой, вызволю Забаву Путятишну!»

Оседлал он коня, поехал за горы Сорочинские. Змей выслал ему навстречу своих змеенышей. Обвились змееныши вокруг ног Добрынина коня. Стал конь попрыгивать, стал змеенышей потаптывать. Налетел тут на Добрыню Змей: «Ты зачем потоптал моих змеенышей?» Стали они биться на смерть. На третий день одолел Добрыня, срубил лютому Змею голову.

Пошел он к змеиной пещере, отпирал железные замки, выпускал всех, кого Змей в плену держал: седых стариков и малых детушек, красных девушек и мо­лодую Забаву Путятишну.

Приехали они в стольный Киев-град, и была в Киеве радость великая.

Время написания, историческая основа

Ученые-фольклористы считают, что содержание былин формировалось в те­чение X-XII веков, а установилось в XIII веке. Былина «Добрыня и Змей» относится к былинам киевского цикла, наряду с былинами об Илье Муромце. Кроме киевского цикла, существует также новгородский цикл былин.

Добрыня - второй по популярности после Ильи Муромца герой русских бы­лин. Ученые-фольклористы предполагают, что у этого былинного богатыря есть исторический прототип - дядя князя Владимира, родной брат его матери Ма- луши, воевода Добрыня.

У этой былины, как и у других произведений этого жанра, есть и историче­ская, и мифологическая основа. К историческим чертам былины можно отнес­ти упоминание стольного Киева, князя Владимира, Пучай-реки (предполага­ется, что это река Почайна, в которой происходило крещение киевлян, на том месте, где она протекала, сейчас пролегает главная улица Киева - Крещатик). О. Миллер считал, что «в былине о Добрыне-змееборце отразилась в эпических чертах энергическая и памятная некогда на Руси деятельность исторического дяди Владимира, Добрыни, по распространению христианства, сопровождав­шаяся варварским свержением идолов и массовым насильственным и кровавым крещением язычников».

Мифологические черты былины прочитываются в мотиве змееборчества, ха­рактерном для мирового эпоса. В чертах Добрыни можно увидеть черты святого Георгия, древнего Перуна, сказочных героев.

В былине повествуется о противоборстве русского богатыря Добрыни Ни­китича и Змея. Добрыня побеждает своего противника первый раз с помощью «колпака с греческой землей» (метафора христианства), а затем уничтожает его с помощью меча и освобождает плененных Змеем невольников. Тем самым он оказывает услугу князю Киевскому Владимиру, освобождая из плена его пле­мянницу Забаву Путятишну. В былине подчеркиваются отвага, сила и верность героя - богатыря Добрыни Никитича.

Главная мысль (идея)

Былина - это героическое сказание русского народа. В метафорической форме в ней говорится о силе и мощи народа, олицетворенной в образе героя-богатыря Добрыни. Его противник - Змей - олицетворяет собой врагов русского народа, совершающих набеги на Русь и уводящих в плен (в горы Сорочинские) русских людей. В былине рассказывается о победе русских богатырей над врагами.

Если взглянуть на это произведение с точки зрения отражения в нем более глубоких мифологических пластов, можно трактовать эту былину как произве­дение, повествующее о крещении Руси, о победе христианства над язычеством. В образе Змея метафорически изображено язычество, которое Добрыня побе­ждает «колпаком с греческой землей» - атрибутом христианства.

Былина - жанр устного народного творчества, которому присущи особен­ные черты: эпичность, повторяющиеся сюжетные линии, некоторые сказочные приемы, употребление устойчивых эпитетов, особенной лексики, исполнение в сопровождении гуслей и др. Все это присуще и былине «Добрыня и Змей».

Она написана тоническим стихом, в котором может быть разное количество слогов, но приблизительно одинаковое количество ударений. Не обязательно, чтобы во всех стихах одной былины сохранялось равное количество ударений. В былинном стихе первое ударение, как правило, попадает на третий слог от начала, а последнее - на третий слог от конца:

Богатырско его сердце распотелося, Распотелось сердце, нажаделося...

Для поддержания ритма нередко повторяются предлоги, частицы (напри­мер, «-ка»), местоимения, союзы, (например, союз «да»):

Ты не езди-ка далече во чисто поле, На тую гору да сорочинскую. Не топчи-ка младыих змеенышей, Ты не выручай-ка полонов да русскиих, Не купайся, Добрыня, во Пучай-реке... А берет в руку узду он да тесьмяную, А берет он дедушкова да ведь добра коня...

В былине много поэтических оборотов, например повторов, в том числе анафор:

Ты теперича, Добрыня, во моих руках! Захочу - тебя, Добрыня, теперь потоплю, Захочу - тебя, Добрыня, теперь съем-сожру, Захочу - тебя, Добрыня, в хобота возьму, В хобота возьму, Добрыня, во нору снесу!... ...Он поил Бурка питьем медвяныим, Он кормил пшеной да белояровой. Он седлал Бурка в седелышко черкасское, Он потнички да клал на потнички, Он на потнички да кладет войлочки...

Часто в былине для красоты слога употребляются уменьшительно-ласкатель­ные суффиксы, даже если это описание военных приготовлений героя к схватке:

Клал на войлочки черкасское седелышко.... ...Он вставал по утрушку ранешенько, Умывается да он белешенько, Снаряжается он хорошохонько...

Былина изобилует постоянными эпитетами: младые змееныши, змея про­клятая, богатырско сердце, улица широкая, сад зеленый, платье цветное, бу­латный нож, груди белые. Последний эпитет употреблен по отношению к «Змее проклятой», и это придает описанию смертельной схватки между Добрыней и Змеем какую-то особую поэтическую красоту:

Он шибнет во Змею да во проклятую - Он отшиб Змеи двенадцать да всех хоботов. Тут упала-то Змея да во ковыль-траву. Добрынюшка на ножку он был поверток, Он скочил на змеиные да груди белые. На кресте-то у Добрыни был булатный нож Он ведь хочет распластать ее груди белые...

О. В. ЗАХАРОВА

Петрозаводский государственный университет

ПОЭТИКА СЮЖЕТА БЫЛИНЫ «ДОБРЫНЯ И ЗМЕЙ» В ЭПИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ РЯБИНИНЫХ-АНДРЕЕВЫХ

Борьба со змеем - один из архаичных фольклорных сюжетов, в котором ярко выражены мифологические корни. Он представлен в мифологии и религии многих народов мира, практически во всех эпических традициях, особенно ярко - в христианском предании о Святом Георгии и в таких шедеврах мировой литературы, как «Песнь о Нибелунгах», «Тристан и Изольда», «Повесть о Петре и Февронии» и др.

Змей - один из самых многозначных символов мировой культуры. Определяя символическое значение образа змея, Вяч. Вс. Иванов пишет, что змей - «символ, связываемый с плодородием, землей, женской производящей силой, водой, дождем, с одной стороны, и домашним очагом, огнем (особенно небесным), а также мужским оплодотворящим началом - с другой»1. В его статье дан широкий обзор мифов и религиозных представлений о змее у народов Востока, Африки, Америки, Австралии, Европы.

Сюжет былины «Добрыня и змей» хорошо и достаточно полно изучен в русской фольклористике2, тем не менее есть и дискуссионные, и неизученные аспекты. Такой дискуссионной проблемой является проблема типологии и поэтики этого былинного сюжета. Она актуализирована недавней монографией В. П. Аникина «Былины: Метод выяснения исторической хроно-

1 Иванов В. В. Змей//Мифы народов мира. М., 1980. Т. 1. С. 468.

2 Это прежде всего работы: Миллер О. Ф. Сравнительно-критические наблюдения над слоевым составом народного русского эпоса: Илья Муромец и богатырство Киевское. СПб., 1869; Буслаев Ф. И. Бытовые слои русского эпоса//Журнал Министерства народного просвещения. 1871. Т. Отд. 2. С. 203-239; Миллер В. Ф. Экскурсы в область русского народного эпоса. М., 1892; Сидоров Н. П. Заметка к былинам о Добрыне-Змееборце//Памяти П. Н. Сакулина. М., 1931. С. 259-266; Пропп В. Я. Русский героический эпос. М., 1958; Смолицкий В. Г. Былина о Добрыне и змее//Русский фольклор. 1971. Вып. XII. С. 181-192; Путилов Б. Н. Русский и южнославянский героический эпос: Сравнительно-типологическое исследование. М., 1971; Аникин В. П. Былины: Метод выяснения исторической хронологии вариантов. М., 1984, и др.

логии вариантов», которая посвящена сравнительному изучению 78 вариантов былины «Добрыня и змей». По словам самого В. П. Аникина, он дает классификацию вариантов

«на основе различения идейно-художественного развития традиционного сюжета» . Исследователь выделяет «три идейно-художественных компонента» - сказочный, героический и религиозно-духовный, на основе которых он предлагает две версии былинного сюжета - «сказочно-богатырскую» (четыре группы) и «сказочную» (две группы), определяет их историко-хронологическую соотнесенность, дает сопоставительный анализ с духовными стихами и апокрифами.

Классификация, предложенная В. П. Аникиным, вызывает, на мой взгляд, возражения. Прежде всего в ней нет общего принципа классификации: категории «сказочное», «героико-богатырское» и «религиозно-духовное» - все это явления разного эстетического порядка, и именно поэтому она бессистемна. Варианты былин в этой классификации настолько перетасованы, что теряется не только их эстетическое качество, но и художественная целостность. В одном сюжете, как правило, представлены разные с «историко-хронологической» точки зрения «компоненты», и при отсутствии подобной художественной «чистоты» предложенная В. П. Аникиным классификация может быть только умозрительной, не учитывающей современный опыт изучения исторической поэтики, в рамках которой особое значение имеет концепция сюжета в незавершенном труде А. Н. Веселовского «Поэтика сюжетов».

A. Н. Веселовский рассматривает сюжет как «комплекс мотивов»4. Под мотивом он понимает «формулу, отвечавшую на первых порах общественности на вопросы, которые природа всюду ставила человеку, либо закреплявшую особенно яркие, казавшиеся важными или повторявшиеся впечатления действительности»5. По мнению А. Н. Веселовского, «простейший род мотива может быть выражен формулой a+в: злая старуха не любит красавицу - и задает ей опасную для жизни задачу»6. Признаком мотива он считает «его образный одночленный схематизм; таковы неразлагаемые далее элементы низшей мифологии и сказки: солнце кто-то похищает (затмение); молнию-огонь сносит с неба птица; у лосося хвост с перехватом: его ущемили и т. п.»7. Второе определение мотива у А. Н. Веселовского: «Под мотивом я разумею простейшую повествовательную еди-

3 Аникин В. П. Былины: Метод выяснения исторической хронологии вариантов. С. 161. Ср.: С. 7-164.

4 Веселовский А. Н. Историческая поэтика. М., 1989. С. 301.

ницу, образно отвечавшую на разные запросы первобытного ума или бытового наблюдения»8.

С критикой и уточнением концепции А. Н. Веселовского выступил В. Я. Пропп в книге «Морфология сказки»: «По Веселовскому, мотив есть неразлагаемая единица повествования. Однако те мотивы, которые он приводит в качестве примеров, раскладываются. Таким образом, вопреки Веселовскому, мы должны утверждать, что мотив не одночленен, а разложим. Последняя разложимая единица как таковая не представляет собой логического или художественного целого. Соглашаясь с Веселовским, что часть для описания первичнее целого (а по Веселовскому мотив и по происхождению первичнее сюжета), мы впоследствии должны будем решить задачу выделения каких-то первичных элементов иначе, чем это делает Веселовский»9. Упрек В. Я. Проппа выглядит убедительно, но в его аргументации есть и спорные моменты: он не учитывает в определении мотива слово «образный» (у Веселовского - «образный одночленный схематизм»). Так, формулу мотива Веселовского «^в» можно представить и тематически: «солнце кто-то похищает» - как похищение солнца. В свою очередь, этот «образный одночленный схематизм» раскладывается на ряд действий похищения, поэтому основной признак мотива все-таки не действие, а образ, который возникает как целостное обобщение действия или последовательности действий.

В качестве повествовательной единицы в сказке В. Я. Пропп выделяет функции действующих лиц: «Под функцией понимается поступок действующего лица, определяемый с точки зрения его значительности для хода действия»10. Действительно, мотив функционален, но не совсем в том смысле, как понимал функцию В. Я. Пропп («исполнение»). По-видимому, и функция имеет не один, а ряд признаков. Так, приводившийся выше мотив «похищение солнца» может быть разложен на ряд функций: кем? кому или для кого? когда? где? зачем или почему? как или чем?

B. Я. Пропп выявил в русской волшебной сказке 31 функцию, но наряду с «функциями» он использует и другое понятие - «мотивировки». Примечательно, что в его конкретном анализе сказок можно найти не только «функции», но и «мотивы» в их классической формуле «а+в», что особенно заметно в его аналитических пересказах некоторых сказочных сюжетов в «Приложении», а уже в следующих книгах «Исторические корни волшебной сказки» (Л., 1946) и «Русский героический эпос» (М., 1955) В. Я. Пропп в полной мере использует категории «мо-

8 Там же. С. 305.

9 Пропп В. Я. Морфология сказки. М., 1969. С. 18.

10 Там же. С. 25.

тив», «сюжет», «образ» в анализе волшебной сказки и былины.

По наблюдению Б. Н. Путилова: «Для большинства фольклористов мотив в фольклорном произведении - это относительно самостоятельный, завершенный и относительно элементарный отрезок сюжета»11. Следует отметить, что Б. Н. Путилову удалось восстановить в научном статусе категорию «мотив», которая далеко не исчерпала свои познавательные и эстетические возможности. По его определению, «эпический мотив - это типовая формула, являющаяся специфическим средством реализации одного из типовых элементов эпического сюжетного арсенала»12. Более подробно эти подходы к изучению мотива и сюжета разработаны в монографии Б. Н. Путилова «Героический эпос

и действительность»13.

Свидетельством успешного изучения жанра предания в аспекте анализа мотивов является и монография Н. А. Криничной «Русская народная историческая проза». По ее мнению, мотив - «это сложное структурное единство, в котором определяющая роль принадлежит действию или состоянию, а определяемыми являются субъект, объект, обстоятельства действия или состояния, оказывающие в большей или меньшей степени влияние на основополагающий элемент - предикат»14. Плодотворность такого подхода демонстрируется результатами предпринятого исследования - системным аналитическим описанием жанра, что само по себе уникально.

Итак, мотив структурен, функционален, вариантен, представляет собой образную целостность, является «простейшей повествовательной единицей» сюжета, а сам сюжет - «сложной схемой» или «комплексом мотивов». Попытаемся с этой точки зрения проанализировать сюжет былины «Добрыня и змей» в эпической традиции Рябининых- Андреевых.

Эта эпическая династия сказителей хорошо известна в мировой фольклористике, благодаря записям выдающихся собирателей русского фольклора от четырех поколений сказителей, что позволило наблюдать за развитием эпической традиции. Первые записи были сделаны П. Н. Рыбниковым (1860) и А. Ф. Гильфердингом (1871) от Т. Г. Рябинина, который, как известно, «перенял» былины от Ильи Елустафьева и своего дяди Игнатия Андреева. От Т. Г. Рябинина записано 26 сюжетов, от И. Т. Рябинина записано 5 былин и 2 фрагмента (хотя он исполнял 17 сюжетов). От его племянника и пасынка

11 Путилов Б. Н. Мотив как сюжетообразующий элемент//Типологические исследования по фольклору. М., 1975. С. 143.

12 Там же. С. 145.

13 Путилов Б. Н. Героический эпос и действительность. Л., 1988. С. 137-204.

14 Криничная Н. А. Русская народная историческая проза: Вопросы генезиса и структуры. Л., 1987. С. 18.

И. Г. Андреева сохранилось 9 записей былин и 8 фрагментов, из записей его сына П. И. Андреева наибольшую фольклористическую ценность имеют первые записи, сделанные летом 1926 года.

Сюжет былины «Добрыня и змей» записан от всех поколений сказителей. Полный текст дал Т. Г. Рябинин, но уже во втором, третьем и четвертом поколениях произошло разделение сюжета на две части - «Первый бой Добрыни со змеем» и «Второй бой Добрыни со змеем». На первый взгляд сюжет производит впечатление контаминации, но контаминация, если и была, то произошла давно. Самые ранние записи былины, сделанные в разных регионах России, дают именно двухчастный сюжет (например, превосходная запись этого сюжета представлена в сборнике Кирши Данилова).

Работ, в которых бы анализировались мотивы былины «Добрыня и змей», нет. Вместе с

тем можно встретить эпизодические выделения мотивов. Так, например, В. Я. Пропп говорит о «мотиве пленения змеем людей» и «мотиве освобождения пленных»15, но не выделяет другие мотивы. Ряд мотивов отмечен в указателе Л. А. Астафьевой, но ее классификация фрагментарна и бессистемна из-за отсутствия единого принципа определения и нерасчлененности значений категорий «мотив», «сюжетная ситуация», «повествовательное звено» (вариант: «сюжетное звено»)16.

Один из традиционных эпических мотивов - происхождение героя. С него начинаются многие былины и мифы разных народов. Родословие открывает такие известные тексты, как священная история человечества в книге «Бытие» (V, 1-32), другие книги Ветхого Завета, Евангелие от Матфея (I, 1-17), входит в состав Евангелия от Луки (III, 23-38). Обычно, прежде чем представить героя, называют всех предков. В сюжете былины «Добрыня и змей» мотив происхождения героя имеет важное значение: с него начинаются почти все былины о первом или о двух поединках Добрыни со змеем. Этот мотив по-разному разрабатывается сказителями. Примером подробной разработки мотива может служить начало былины «Добрыня купался - змей унес» из сборника Кирши Данилова:

Доселе Резань она селом слыла, А ныне Резань словет городом, А жил во Резани тут богатый гость, А гостя-та звали Никитою, Живучи-та, Никита состарелся,

15 Пропп В. Я. Русский героический эпос. М., 1958. С. 203.

16 Астафьева Л. А. Указатель мотивов, сюжетных ситуаций и повествовательных звеньев богатырских былин//Фольклор: Проблемы историзма. М., 1988. С. 200-229.

Состарелся, переставился.

После веку ево долгова

Осталось житье-бытье богатство,

Осталось ево матера жена

Амелфа Тимофеевна,

Осталось чадо милая,

Как молоды Добрынюшка Никитич млад.

А и будет Добрыня семи годов,

Присадила ево матушка грамоте учиться,

А грамота Никите в наук пошла,

Присадила ево матушка пером писать.

А будет Добрынюшка во двенадцать лет,

Изволил Добрыня погулять молодец

Со своею дружиною хоробраю

Во те жары петровские17.

В эпической традиции Рябининых-Андреевых мотив происхождения героя разработан с разной полнотой: 10 стихов у Т. Г. Рябинина, 11 стихов у И. Т. Рябинина, 8 стихов у И. Г. Андреева, 6 стихов у П. И. Андреева. Мотив структурен: в его состав входят родословие героя, молодецкие забавы Добрыни и его возвращение к матери. Родословие героя у Рябининых-Андреевых обладает устойчивой формульностью. Это единственное двустишие, которое с незначительными вариациями сохраняется у всех сказителей: «Да й (как) спородила Добрыню родна матушка Да возростила до полного до возраста». Мотивы вариантны: за редким исключением дословные совпадения незначительны. В данном случае это особенно наглядно в развитии мотива молодецких забав (и очевидно в других случаях). В целом мотив происхождения героя функционален: он не только представляет героя, но и вводит слушателя в развитие действия (молодецкие забавы и возвращение к матери).

Особая проблема - развитие мотива, его «сокращение» и «расширение». Возможно и объединение нескольких мотивов в одном, и разложение одного мотива на ряд составляющих.

Обычный тип связи мотивов в сюжете - сочинение (последовательное соединение), но в образной нерасчленимости мотивов может возникать и подчинение, которое проявляется в иерархии мотивов.

«Сокращение» мотивов происходит за счет их контаминации, неразработанности и пропуска некоторых из них, включения одних мотивов в состав других. Их «расширение» происходит из-за того, что любое типическое действие имеет свои составляющие, разложение этого действия на составляющие - его алгоритм. Правда, повествовательный алгоритм может не совпадать с реальным алгоритмом действия. Алгоритм повествования из-

17 Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым. М., 1977. С. 182.

бирателен, жанрово обусловлен, представленное в эпическом сюжете действие «этикетно». Понятие «литературный этикет» ввел Д. С. Лихачев. По его характеристике, литературный этикет в древнерусской литературе «вызывал особую традиционность литературы, появление устойчивых стилистических формул, перенос целых отрывков одного произведения в другое, устойчивость образов, символов-метафор, сравнений и т. д.»18. В устном народном творчестве не менее жесткая нормативность, чем в средневековой литературе. На мой взгляд, необходимо ввести это понятие и в фольклористику. Так, литературный герой, получая поручение, может обрадоваться, воспринять как должное, огорчиться, обидеться, возмутиться и т. д. Былинный герой, как Добрыня на пиру у князя Владимира в анализируемых текстах, может лишь закручиниться. Реакция героя задана и стереотипна. Подобной былинной этикетностью обладают многие мотивы данного сюжета: сборы, совет с матерью перед поединком, отъезд Добрыни в «чисто поле».

Структурность мотива иерархична. Есть главные и подчиненные мотивы. В разных записях один и тот же мотив может быть и главным, и второстепенным. Состав главных и второстепенных мотивов в каждой записи сюжета индивидуален, но сохраняет тенденцию к устойчивости в рамках одной эпической традиции.

Результаты анализа поэтики сюжета былины «Добрыня и змей» могут быть представлены в виде следующей схемы. В первой колонке даны главные и подчиненные мотивы. Под цифрами указаны главные мотивы, которые являются ведущими (или «порождающими») в данном сюжете и в полной мере обладают признаками мотива по Веселовскому - имеют образную целостность и завершенность. Многие из этих мотивов имеют свои составляющие - подчиненные мотивы. Они могут быть более или менее разработанными. В вариантах былины, записанных от других сказителей, встречается и более полная и обстоятельная разработка этих мотивов, но в эпической традиции Рябининых-Андреевых их состав именно таков. Во второй, третьей, четвертой и пятой графе указаны пронумерованные стихи в записях былины от Т. Г. Рябинина, И. Т. Рябинина, И. Г. Андреева, П. И. Андреева19, которые определяют границы мотивов. Свободные позиции означают отсутствие мотива в записи от данного сказителя.

18 Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. М., 1971. С. 109.

19 Тексты былины «Добрыня и змей» в эпической традиции Рябининых-Андреевых опубликованы: Онежские былины, записанные А. Ф. Гильфердингом летом 1871 года. М.; Л., 1950. Т. 2. С. 54-67; Ляцкий Е. Сказитель И. Т. Рябинин и его былины//Этнографическое обозрение. 1894. Кн. 23. Вып. IV. С. 140 -146; Былины И. Г. Рябинина. Петрозаводск, 1940. С. 64-71, 117; Онежские былины//Летописи. М., 1948. Т. 13. С. 449-452.

Поэтика сюжета былины «Добрыня и змей»

2. Происхождение героя: родословие

молодецкие забавы

возвращение к матери

обращение к

4. Нарушение запрета:

ослушание сборы в «чисто поле» выезд

приезд в «чисто поле» или в горы «охота» Добрыни путь к

Сорочинским горам топтание змеенышей заминка коня и ее преодоление возвращение в Киев

воспоминание о запрете матери поездка на Пучай-реку приезд купание:

совет девушек ответ Добрыни купание

5. Первый поединок Добрыни со змеем:

появление змея угроза змея возвращение на «свой» берег воспоминание о материнском запрете

нападение змея

отсутствие

обнаружение оружия

нанесение удара падение змея

6. Победа (первая):

мольба змея о

Т. Г. Рябинин

И. Т. Рябинин И. Г. Андреев

П. И. Андреев

62-64 65-67 68-76

64-68, 74-79 69-73

89-90 111-121 96-106 107-110 111-121

109-118 119-126 127-131

122-127 128-134 152-154, 159

97-101 102-110 119-120

предложение

заключение

обряжение в

праздничные

наблюдение за змеем

7. Похищение Забавы Путятичны

8. Возвращение в Киев

9. Пир у князя Владимира:

хождение Добрыни по пирам

обращение князя Владимира с поручением молчание богатырей снаряжение посольств Михайло Потыка и Ильи Муромца

10. Поручение: совет Алеши Поповича поручение кручина Добрыни и возвращение домой

11. Совет Добрыни с матерью:

вопрос матери ответ Добрыни совет матери исполнение совета

12. Второй поединок Добрыни со змеем:

прощание с

295-301 302-318 319-322 323-326

116-123 124-143 144-150 151-155

145-152 157-170*

* По словам П. И. Андреева: «Второй бой папаша раз пропел, но я не берусь» (Онежские былины//Летописи. Кн. 13. С. 449). 82

заминка коня 365-367 200-204

выявление чудесных свойств коня и одоление змеенышей 368-386 205-217

снаряжение для поединка 387-398 218-225

проникновение в 399-406 226-235

«норы змеиные»

обнаружение 407-416 236-240

нахождение 417-419 241-244

Забавы и змея

обращение к 420-427 245-250

вызов змея 428-440 251-254

упрек Добрыни 441-446 255-264

13. Победа

(окончательная):

увод Забавы 447-449 265-280

освобождение 450-457

магическое 281-288

запирание змея в

14. Возвращение 458-469 289-308

Добрыни в Киев

15. Финальная 470 239 309 171

формула завершения

Как видно из этой сюжетной схемы, ведущие мотивы представлены у всех Рябининых -Андреевых. Они обязательны почти во всех записях былины от других сказителей и характеризуют этот сюжет. В схеме показана также и структура мотивов, особенно таких как происхождение героя, запрет матери, нарушение запрета, первый поединок Добрыни со змеем, первая победа Добрыни, пир у князя Владимира, поручение князя, совет Добрыни с матерью, второй поединок Добрыни со змеем, окончательная победа Добрыни. Сравнительный анализ вариантов позволяет выявить высокую степень сохранения составляющих мотивов. Изменения последовательности мотивов незначительны. Так, в разной последовательности располагаются мотив воспоминания о запрете матери купаться в Пучай-реке и мотив нападения змея на Добрыню. Иногда это вызвано разделением сюжета на две части. Например, в мотиве пира у князя Владимира в записи И. Г. Андреева происходит перестановка мотивов снаряжения посольств Михайло Потыка и Ильи Муромца и совета Алеши Поповича, в которых дается краткий пересказ содержания первой части былины (первый поединок Добрыни со змеем).

Есть и различия в функциях мотивов. Так, например, переосмыслен мотив поручения в записи от И. Г. Андреева. Традиционное словесное обращение князя Владимира к Добрыне сказитель заменяет выразительным и знаменательным жестом: князь Владимир подносит Добрыне «чарочьку», которую герой принимает и тем самым соглашается исполнить поручение князя. По-разному осмысливался и мотив заминки коня. Издревле это предвестие злых и враждебных человеку сил. В этом сюжете он предвещает появление змея. П. И. Андреев переосмыслил этот мотив как нанесение ущерба герою:

А ведь эти малы лютые змееныши

Подточили Добрынино добро копьё,

Ему резвы ноженьки по щеточкам... (51-53)

Здесь заминка коня - признак его усталости от ратных подвигов. Добрыня вспоминает о совете матери и преодолевает «заминку» коня с помощью магических средств:

Там берет он в руку плеточку шелковую, А он бил коня сперва между ушей, А потом меж ноги, ноги задния, А он бил коня, сам приговаривал:

- «Ай ты, волчья сыть, ты, травяной мешок! Ты везти не хошь али итти не мошь?..» У Добрыни добрый конь да стал поскакивать, Стал от ног змеёнышей отряхивать (59-66).

С творческим переосмыслением мотива окончательной победы связано появление нового составляющего мотива запирания Добрыней змея в норе, что произошло в варианте И. Г. Андреева, где этот мотив предстает магическим обрядом, состоящим из трех действий: запирания «дверьми железными», «запорами медными» и своим словом:

«А теперь ты, змеище, ведь там сиди. Не бывать тебе, змеи, да й на белом свети, Не видать тебе, змея, да света белого, - Не видать тибе да солнца красного» (285-289)

Предложенный анализ поэтики сюжета былины позволяет исполнить одну из важнейших.задач исторической поэтики - «определить роль предания в процессе личного творчества»20. В данном случае мотив позволяет выяснить роль индивидуального и традиционного в сохранении эпических преданий. Мотив оказывается основной категорией, объясняющей сохранение и развитие эпической традиции.

Таким образом мотивы приобретают новые художественные смыслы.

20 Веселовский А. Н. Указ. соч. С. 300.

Введение

Добрыня Никитич рисуется в былинах вторым по силе и значению богатырем после Ильи Муромца. Довольно обширный набор сюжетов о происхождении, службе и подвигах этого героя зафиксированы в ряде былин: «Добрыня и змей», «Добрыня и Маринка» и «Добрыня и Алеша» и др.

По происхождению Добрыня Никитич - княжеского рода, что, тем не менее, не помешало ему завоевать любовь и признание у простого народа, который в своей эпической традиции наделил его многими достоинствами: в былинах богатырь образован, тактичен, обходителен, умеет в послах ходить, мастерски играет на гуслях. Главное дело его жизни - воинские служение Руси.

В качестве среднего богатыря Добрыня входит в богатырскую троицу вместе с Ильёй Муромцем и Алёшей Поповичем «Средняя» позиция Добрыни Никитича объясняет подчёркнутость связующей функции у этого персонажа: благодаря его усилиям и талантам богатырская троица остаётся восстановленной даже после того, как Илья Муромец и Алёша Попович разделятся. В одних былинах Добрыня выступает в сообществе с Ильёй и / или Алёшей, в других - с иными богатырями (Дунай, Василий Казимирович), в третьих - в одиночку. Из всех богатырей он ближе всего к князю Владимиру Красное Солнышко: иногда он оказывается его племянником, часто находится при Владимире и выполняет непосредственно поручения князя, сватает для него невесту, ведёт, по желанию княгини, переговоры с каликами перехожими и т.п.

Ученые-фольклористы проявляли к этому образу огромный интерес, о чем свидетельствует большое количество работ по данной теме таких авторов, как В.Я. Пропп, Б. Рыбаков, В. Миллер, А.Ф. Гильфердинг и др.

Таким образом, цель нашей работы - рассмотреть трактовки образа Добрыни Никитича в былинном эпосе разными авторами-исследователями.

Объект изучения в нашей работе - процесс воплощения характера героя в былинах.

Предмет - специфика личности богатыря.

Рассмотреть основные трактовки происхождения образа Добрыни;

Выявить особенности характера богатыря как героя-змееборца;

Проанализировать основные черты личности Добрыни Никитича, отразившиеся в различных былинах.

Практическая значимость нашей работы заключается в том, что материал, изложенный в ней, может быть в дальнейшем использован при изучении курса традиционного русского фольклора, народного поэтического творчества русского народа, а также при подготовке спецкурсов и спецсеминаров по былинному народному творчеству.

Историческая основа былин о Добрыне Никитиче

Добрыне посвящено несколько широко распространенных былинных сюжетов, таких, как «Добрыня и Змей», «Добрыня и Василий Казимирович», «Добрыня Никитич и Алеша Попович» («Женитьба Алеши Поповича на жене Добрыни»), «Добрыня и Маринка» и другие.

Не все эти былины возникли одновременно. Наиболее ранней, по мнению многих ученых, является былина «Добрыня и Змей», позднейшей - былина «Добрыня и Маринка». Прообраз Маринки видят в жене Дмитрия Самозванца Марине Мнишек. Зуева Т.В., Кирдан Б.П. Русский фольклор: Учебник для вузов. - М.: Флинта, Наука, 1998. С. 197.

Исследователи сходятся в том, что образ Добрыни имеет под собой вполне реальный исторический прототип - это дядя Владимира I по матери, жил в начале XI в. Мать Владимира, ключница княгини Ольги Малуша, - сестра Добрыни (Владимир - побочный сын Святослава). Азбелев С.Н. Историзм былин и специфика фольклора. Л., 1982. С. 112. Будучи старше Владимира, Добрыня был его наставником, затем сподвижником в военных походах и других делах государственного значения. О нем есть летописные упоминания, аналогичные былинным сюжетам. Например, былинный Добрыня - сват князя Владимира. В этой роли исторический Добрыня выступил в 980 г., когда Владимир I решил женится на полоцкой княжне Рогнеде.

Связь Добрыни Никитича с реальной действительностью конца X - начала XI в. не означает, что все былины о нем порождены историческими событиями того времени. Став героем эпическим, Добрыня живет по законам устного эпоса: он усваивает черты более древних богатырей, входит в произведения, ранее существовавшие и позднее слагаемые. Возможно, что большинство древних песен о Добрыне давно забыто. Однако место Добрыни среди других богатырей русского эпоса свидетельствует о том, что он был главным героем эпических песен, циклизовавшихся вокруг киевского князя Владимира Святославича.

Таким образом, становится ясно, что былина не выдумала имени Добрыни, она лишь запечатлела его в памяти народной. В книге академика Б.А. Рыбакова «Древняя Русь», в главе, посвященной Владимирову циклу былин, мы найдем подглавку «Добрыня Никитич», в которой содержится обстоятельный анализ совпадений былинных и летописных сведений о Добрыне Рыбаков Б. Древняя Русь. Сказания, былины, летописи. М.: Изд. АНСССР, 1963. С. 178.. Наука уже более ста лет назад выяснила, что былинный Добрыня и первый Добрыня, упоминаемый в русских летописях в Х веке, одно и то же лицо.

Добрыня Никитич родился примерно в 935 году в Коростене. Сейчас это небольшой город Житомирской области, а в Х веке он был столицей Древлянской земли. Город славился неприступными дубовыми стенами, тянувшимися, по местным преданиям, на несколько верст.

Был Добрыня наследным принцем Древлянской земли. Отца его звали Мал Древлянский. То, что Добрыня - сын князя Мала, летопись обходит молчанием (на то имелись причины династического и политического характера). Но древлянское происхождение Добрыни было разгадано в 1864 году историком Д.И. Прозоровским в статье «О родстве св. Владимира по матери» Мифологический словарь / гл. ред. Е.М. Мелетинский. - М.: Советская энциклопедия, 1990. С. 95..

Былина знает древлянское и княжеское происхождение Добрыни. Исследовательница Т.Н. Кондратьева подметила, что в былинах он то боярин, то князь. Былина знает и отца Добрыни - богатыря Никиту Залешанина (что отметил еще выдающийся русский ученый А.А. Шахматов) Зуева Т.В., Кирдан Б.П. Русский фольклор: Учебник для вузов. - М.: Флинта, Наука, 1998. С. 199.. Это богатырь, которого в Киеве никто не знает в лицо, кроме Добрыни, а вместе с тем человек настолько уважаемый, что его именем прикрывается сам Илья Муромец

В 945 году Мал Древлянский поднял восстание против княжившего в Киеве деспотичного Игоря Рюриковича. Гражданская война в державе продолжалась целый год. Но военное счастье переменчиво, и Мал Древлянский оказался в плену сов сей семьей. И наследный принц древлян Добрыня попадает в рабство, в унижение становится конюхом.

Былина отмечает десятилетнее рабство Добрыни в юности и медленное восхождение от более унизительных рабских должностей к менее унизительным. Только на десятый год Добрыня получил наконец коня, т.е. свободу.

Вместе с Добрыней попала в плен и сестра его Малуша. Летописи отмечают ее должность при княгине Ольге - ключница.

Добрыня и Малуша получили свободу примерно в 955 году. Следующая глава в биографии Добрыни, несомненно, связана с Киевом. Постепенное возвышение детей Мала, а затем их освобождение не были случайностью. Ольга имела далеко идущие планы. Дальновидный и смелый политик, она извлекла из Древлянского восстания уроки.

В конце пятидесятых годов (примерно в 958 или 959 году) Ольга перед лицом славянских богов вложила руку своего сына, государя Святослава, в руку дочери Мала, казнившего его отца, - в руку владетельной княжны Малуши Древлянской! Добрыня, разумеется, присутствовал на церемонии заключения в Киеве этого важного для его рода и благодетельного для всей страны династического брака. И Мал тоже. Оба они получили теперь ранг киевских бояр. На целое десятилетие жизнь Добрыни, ставшего шурином государя Святослава, была связана с киевским двором. А в 970 году в ней наступил новый поворот: Святослав послал Добрыню в Новгород, вручив ему регентство при малолетнем племяннике Владимире.

Следующий период жизни Добрыни Никитича ведет за рубеж - шурин и сын Святослава со спутниками получили убежище в Швеции, где им пришлось провести три долгих года. Добрыня в 980 году вернулся наконец на Русь.

Таким образом, можно отметить, что былинный Добрыня, при сравнении с летописным Добрыней, дядей Владимира, кажется не имеющим с ним ничего общего. В то время, как летописному Добрыне принадлежит едва ли не руководящее значение до вступления Владимира на престол Киевский и долгое время спустя после этого, Добрыня былинный занимает при дворе Владимира второстепенную роль. Мало того, былинный Добрыня жалуется матушке на свою судьбу: он жалеет о том, что мать не родила его горючим камешком, что она не бросила этот камешек на дно синего моря, где он лежал бы спокойно и был бы избавлен от необходимости ездить по чистому полю.

Это несходство может быть объяснено тем, что под именем Добрыни в былинах воспевается не один Добрыня, дядя Владимира, но и ряд других Добрынь, которые были смешаны с первым. Так, в Тверской летописи рядом с Александром Поповичем (Алешей Поповичем былин) упоминается его товарищ Добрыня (Тимоня) Златопояс; а в Никоновской летописи упоминаются Александр Попович, его слуга Тороп и Добрыня Разанич Златый Пояс Азбелев С.Н. Историзм былин и специфика фольклора. Л., 1982. С. 115..

Некоторые былины о Добрыне, действительно, выводят его из Рязани; отец его - торговый гость Никитушка Романович.

Во всяком случае, в былинах о Добрыне есть некоторые черты, которые могут иметь связь с историческим дядей Владимира: добывание невесты для Владимира представляет несомненный отголосок истории с Рогнедой.

Исследователь Ю.И. Смирнов отмечает, что летописи связывают, по крайней мере, семь Добрынь Мифологический словарь / гл. ред. Е.М. Мелетинский. - М.: Советская энциклопедия, 1990. С. 97.:

В сведениях по Х век упоминается несколько раз Добрыня, дядя Владимира I Святославовича;

По ХI век - Добрыня Рагуилович, воевода Новгородский;

По ХII век - новгородский посадник Добрыня, киевский боярин Добрынка и суздальский боярин Добрыня Долгий;

По ХII - век Добрыня Галичанин и Добрыня Ядрейкович, епископ новгородский.

Выбор достаточно велик - почти четыре столетия, и теоретически нельзя исключить никого из этих «прототипов» или сводить всех Добрынь к первому из них. О каждом из этих исторических Добрынь сохранились летописные известия, а о некоторых - литературные произведения. Ю.И. Смирнов говорит о временах домонгольской Руси, но и позже, в ХV - ХVII веках это имя оставалось в числе самых распространенных древнерусских имен. Надо учитывать, что оно относилось к числу «некалендарных» имен, его не могли дать при крещении. А это значит, что для всех перечисленных выше Добрынь, оно было или вторым - языческим именем, полученным за определенные качества: доброту, красоту, величие. Все это вкладывалось в древнерусское имя Добрыня.

В дотатарском периоде существовали предания и песни, в которых значительную роль играл родственник и воевода князя Владимира Добрыня. Наиболее древний мотив, прикреплённый к имени Добрыни Никитича в былинах, - его роль как змееборца и свата. В обоих сюжетах ещё могут быть отмечены кое-какие исторические отголоски.

Первый сюжет был обработан в былину, по-видимому, на севере, в Новгородской области, о чём свидетельствует новгородское предание о змияке. Гильфердинг А.Ф. Олонецкая губерния и ее народные рапсоды // Русская фольклористика: Хрестоматия для вузов / Сост. С.И Минц., Э.В. Померанцева. - М.: Высшая школа, 1965. С.. 175.

В былине «Добрыня и змей», по мнению некоторых исследователей, получил поэтическое преломление летописный рассказ о крещении Добрыней новгородцев Фроянов И.Я., Юдин Ю.И. Русский былинный эпос. Курск, 1995. С. 28.. Основываясь на сходстве некоторых имен, Вс. Миллер считает, что купанье Добрыни в Пучай-реке и означает крещение, которое произошло по преданию в реке Почайне. (Хотя с этой рекой связано крещение не новгородцев, а киевлян.) Воевода Путята, сопровождавший Добрыню (как сообщает летописец), получил в былине отклик в имени племянницы князя Владимира Забавы Путятичны. Советские исследователи не соглашаются с трактовкой Миллера В.Я. Пропп Русский героический эпос. М., 1999.С. 576.. Однако все же возможно, что тема крещения не новгородцев, а вообще всего русского народа отразилась своеобразно в этом вымышленном сюжете.

Змееборство - древнейший мотив в мировом фольклоре, оно встречается в других былинах, в сказках, преданиях, легендах. Образ Змея как олицетворение враждебных русскому народу и государству сил истолковывается учеными по-разному: иноземные враги, язычество как система верований прошлого, противопоставляемая христианству. Последнее толкование подкрепляется тем, что былинный Добрыня побивает Змея шапкой земли Греческой, откуда на Русь пришла новая вера, а исторический Добрыня был активным участником христианизации Руси. В удвоенном сюжете былины (Добрыня дважды сражается со Змеем) нашел отражение процесс превращения Змея как властителя природных стихий во врага «государственного», а Добрыни (или героя с другим именем) - из персонажа сказочно-мифологического эпоса в богатыря, защищающего интересы Русской земли, действующего по поручению князя Владимира. А это уже прикрепление эпического сюжета к историческому месту и времени. Популярность имени исторического Добрыни способствовала закреплению этого имени за эпическим героем.

Основная былина о добывании Добрыней Никитичем жены (Рогнеды) для Владимира возможно также сложилась на севере и затем вошла в киевский цикл. Былина о Добрыни Никитиче в отъезде - не что иное, как восточная сказка, прикрепившаяся к имени Добрыни; неблаговидная роль Алеши Поповича указывает на позднее время (не раньше XVI века) внесения этой сказки в былинный эпос, когда он вошёл в репертуар скоморохов.

Былина о Марине - переделанный в былину сказочный сюжет о жене-чародейке. Если имя Марины одновременно переделке сказки в былину (что довольно вероятно, по отсутствию вариантов имени и некоторым деталям, например, обращению Марины в сороку), то былина, может быть, сложена в XVII веке.

Наконец, имя Добрыни Никитича внесено и в песню безымянную, не относящуюся к былинам. Это - песнь о добром молодце и реке Смородине Аникин В.П. Русский богатырский эпос. М., 1964. С. 214. Мотивом введения имени Добрыни Никитича (вместо доброго молодца) послужило то, что Добрыня в былинах также подвергается опасности утонуть в реке Пучае.